»LIMONOW«


von
Emmanuel Carrère



Die unautorisierte Webseite zum Buch.
Von den Machern von Limonow.de

zurück

Эммануэль Каррер: Ждите перемен

автор романа «Лимонов» об отношении к герою и о «белом движении»

Французский писатель и журналист, лауреат литературной премии «Ренодо» за роман «Лимонов» Эммануэль Каррер прилетел в Москву по заданию журнала Le Nouvel Observateur, заказавшего ему репортаж о протестных настроениях в российском обществе накануне президентских выборов. За неделю он успел побывать в Нижнем Новгороде, встретиться с гражданскими активистами и членами парламента, проехаться под белыми знаменами по Кремлевской набережной и постоять рука об руку с протестующими на Садовом кольце. Перед отъездом писатель встретился с корреспондентом «МН» Наталией Бабинцевой, чтобы поговорить о Лимонове, портретной живописи, протестной волне и политическом будущем.

— Твоя книга о Лимонове не только получила престижную премию «Ренодо», но и разошлась во Франции внушительным тиражом 90 тыс. экземпляров. Как ты сам можешь объяснить такой интерес к этой истории во Франции?

— Откровенно говоря, это был сюрприз для меня самого. Лимонов плохо известен во Франции: как писателя его почти никто не знает, а те немногие, кто знаком с его политическими идеями, относятся к нему плохо. Поэтому я и не ждал успеха. Но дело в том, что у французов давний и хронический интерес к России. А та информация, которую они получают из телевизора и газет, не может удовлетворить нормальных людей. Мою же книгу можно читать как авантюрный роман, например как Александра Дюма. Я написал ее в необычном жанре: это смесь приключенческого сюжета, основанного на событиях жизни реального человека, и исторического исследования.

— Книга выйдет в России осенью этого года. Ты не боишься встречи с русским читателем?

— Я думаю, что во Франции и в России эта книга будет воспринята совершенно по-разному. Во Франции не знают Лимонова, но хорошо знают меня как писателя (по книгам Каррера снято шестнадцать кинофильмов, последний его роман D'autres vies que la mienne разошелся тиражом 200 тыс. экземпляров.— «МН»). В России обратная ситуация. Здесь все знают, кто такой Лимонов, и мало кто знает писателя Эммануэля Каррера. Многие французы читают эту книгу как фикшн, полагая, что перед ними плутовской роман, а герой вымышленный. Когда же они узнают, что этот Монте Кристо ХХI века — реальный персонаж, то это удваивает их интерес. Встречи с русскими читателями я побаиваюсь, потому что они будут читать мою книгу именно как биографию Лимонова и наверняка найдут там какие-то неточности. Поэтому я хочу их предупредить: это не биография в классическом смысле. Это роман, причем французское слово novel мне кажется более точным.

— Когда мы первый раз встретились с тобой, ты только приступал к работе над «Лимоновым» и немного романтизировал его. Твое представление о герое сильно изменилось в процессе работы над книгой?

— О да. Во-первых, я был с ним немного знаком в 80-е, когда Лимонов жил в Париже. Однажды я брал у него интервью в качестве журналиста. Я прочитал его книги, и они мне понравились. Тогда он казался мне симпатичным хулиганом, немного панком. Потом он уехал из Франции. И тем немногим французам, которые его знали и интересовались его судьбой, оставалось довольствоваться слухами о его участии в военном конфликте в Сербии и о политической деятельности в России. Издалека это выглядело устрашающе: казалось, что Лимонов создал националистическую партию фашистского толка. Для меня это было шоком. Это как если бы твой школьный приятель, о котором ты всегда думал, что он клевый парень, вдруг связался с террористами и поубивал кучу людей. Одним словом, когда я придумал написать книгу о Лимонове, я хотел выяснить, как такая трансформация могла произойти. Я приехал в Россию, мы встретились, и оказалось, что все совсем не так, точнее, не совсем так. Еще я обнаружил, что такие приличные люди, как Анна Политковская и Елена Боннэр, с симпатией относятся к Лимонову и защищают молодых нацболов. Это меня тоже заинтриговало. Я провел рядом с Лимоновым две недели, но интрига никуда не исчезла. У читателя она тоже сохраняется до последней страницы.

— Ты говоришь, что «Лимонов» — это все-таки роман, но в его основу положен долгий труд историка. А каким источником ты пользовался?

— Я прочитал все труды Лимонова, какие только существуют в природе,— его романы, автобиографию, политические статьи, стенограммы речей, книги, написанные в тюрьме. Это была долгая и большая работа, потому что переведено очень мало, а написал он много. Я понял, что он интересен как писатель, только когда он пишет о собственном опыте — тогда он дерзок, откровенен и провокативен. А как политический мыслитель он неоригинален и скучен. Вообще работать над книгой о нем было очень весело. Лимонов очень энергичный и харизматичный персонаж, его жизнь безумна и увлекательна.

— А как ты справлялся с негативом в отношении своего героя, если таковой возникал?

— Это моя работа. Я же понимал, что берусь не за жизнеописание Марии-Терезы. Вообще когда я пишу о реальных живых людях и использую их биографии в своих целях, то стараюсь быть острожным и тактичным, чтобы никого не ранить. Но с Лимоновым у меня такой проблемы не было, потому что он публичная персона. Это как если бы я писал о Путине или Саркози. Это во-первых. А во-вторых, Лимонов сам никогда не сомневается, когда говорит о других людях, даже если произносит очень злые и плохие слова. Поэтому я для себя сразу решил, что если ему не понравится книга, то это будет его проблема. Он большой мальчик и сможет это пережить.

— Ты приехал в Россию, чтобы написать статью о протестных настроениях, и мог убедиться, что у нашего «белого движения» много общего с нью-йоркским «Оккупируй Уолл-стрит!» и протестными выступлениями в Лондоне. Тебе не кажется, что успех книги о «Лимонове» как-то связан с политической конъюнктурой?

— Может быть. Во Франции есть такой автор — Стефан Эссель, политик и публицист. Он написал несколько книжечек небольшого объема, 50–60 страниц, с кричащими заголовками «Не будь согласен!», «Протестуй!». И эти «книжки-малютки», выпущенные крошечным издательством, разошлись во Франции тиражом в миллион экземпляров. Это колоссальный успех, который связан с точным попаданием в конъюнктуру. Но книга о Лимонове другого толка. Лимонов для французов обаятельный плут, а не герой сопротивления. Но надо понимать, что сама история России во Франции воспринимается как роман. Дюма, Жюль Верн — мое имя попало в эту цепочку (смеется).

— Твое имя — это «культурный код» для французских интеллектуалов. Своеобразная проверка на «свой — не свой». Расскажи немного про свой творческий метод.

— Знаешь, это очень сложный вопрос. Лет пятнадцать назад я писал романы с вымышленными героями. И это был обычный писательский труд. Но когда я задумал сюжет «Соперника» (L'adversaire, 2002), то сперва пытался написать его как вымышленную историю, заменив реальные имена. И мне это не удалось. Это не было волевым решением, просто так случилось. Сам материал сопротивлялся тому, чтобы его переписывали и что-то добавляли. Потом я написал еще три романа такого же типа. Я не могу это оценить с точки зрения литературоведа, правда. Не думаю, что традиционная романистика умирает. Я сам люблю романы и читателей романов тоже люблю. Но мне самому в данный момент интересны реальные люди, сталкиваясь с кем я могу попытаться найти правильное место для себя самого. Когда я писал о Лимонове, я писал и об опыте своей семьи. О моей маме, которая известна во Франции как историк России и СССР. О моем первом детском визите в Москву. О моем кузене Поле Хлебникове, убитом восемь лет назад. Все они стали персонажами этой истории. Если бы я был художником, я бы точно был портретистом. Потому что я очень люблю человеческое лицо. То, что я создаю как писатель,— это тоже портреты. Ты когда-нибудь задумывалась о том, отличаются ли чем-то лица реальных людей, которые ты видишь на полотнах, от лиц, выдуманных художником? Я уверен, что это различие существует, но вычислить его крайне сложно, потому что это еле уловимая разница. Так вот я работаю над этой разницей. Я портретист, стоящий перед моделью. Мне кажется, это все про меня объясняет.

— Что ты напишешь в своей статье про протестные настроения? Изменилась ли Москва и Россия со времен твоего предыдущего визита?

— Во-первых, я напишу о том, что здесь — свобода слова. На днях я был в Нижнем Новгороде и разговаривал с профессором университета, который свободно говорил о своих антипутинских настроениях, он не обращал внимания на слушателей и не оглядывался по сторонам. И так везде. Все высказываются очень резко и никого не боятся. Два года назад мне казалось, что люди постоянно оглядываются, разговаривая о политике. Это неуловимые жесты, мимика, перемены в лицах, которые говорят о том, что в обществе происходят глобальные сдвиги. Поверь, эти перемены гораздо важнее того, кто конкретно придет к власти. Тем более что все знают, кто к ней придет. Но Путин не сможет не считаться с новой ситуацией в стране. Ваша власть не хочет репрессий, хотя бы потому что для нефтяной и газовой России очень важно отношение к ней в мире. Но вы сами должны быть готовы к тому, что те люди, которые выходят на улицы, когда-нибудь станут во главе страны. Пусть вас меньшинство, но именно это меньшинство составит политическую элиту. Пусть на это уйдут годы, но это случится. То, что произошло во Франции в 1968 году, никто не называет революцией, для нас это было событием. И то, что происходит у вас,— это тоже историческое событие, но я не заметил революционных настроений. После событий 1968 года к власти пришел консерватор Помпиду, но страна к тому времени изменилась настолько, что он вынужден был пойти на либеральные реформы. То же самое произойдет в России. Я не согласен с теми, кто говорит что здесь «путинская диктатура». Посмотри: люди выходят на акции протеста. На улицах нет армии, потому что никто не собирается их разгонять. Милицейские патрули безоружны. Власть, конечно, не слишком счастлива от происходящего, но она вынуждена уступить. Одним словом, я большой оптимист: ждите перемен.


Беседовала Наталия Бабинцева | «Московские новости», 5 марта 2012 года

Emmanuel Carrère

Original:

Наталия Бабинцева

Эммануэль Каррер: Ждите перемен

// «Московские новости» (ru),
05.03.2012