Италия
«GQ» №8, август 2006 года

В: Главный лозунг будущей революции?
О: Долой рационализм! Творим черт-те что!

Есть климаты, есть пейзажи, побуждающие к приключениям. Побережья с глубокими бухта­ми, ярко-синее море, ослепительное солнце, жирная зелень, всякие утесы, скалы, крупные пламенные цветы именно побуждают к приклю­чениям. А еще если подобный ландшафт расположен близко к центрам мировой культуры и к информационным центрам, то это полное счастье! Потому варвары вечно стремились завоевать Италию и завоевывали с незапамятных времен. И с севера: достаточно посмотреть на жителей Ломбардии — просто тевтоны, а не итальянцы. И с юга завоевывали: смугло-оливковая кожа обитателей неаполитанского залива, курчавые темные головы их остались от нашествий северо-африканцев, от карфагенян до алжирских пиратов, или просто трудовых мигрантов Средневековья?

Волны завоевателей захлестывали апеннинский сапог столь часто, что, хотя итальянцы собирались объединиться еще при Цезаре Борджиа, в XVI веке, потом надеялись, что их объединит Наполеон, однако объединились только в 1870 году. Вообще же ослепительное небо, теплый климат и разнообразие ландшафтов, когда варвары дорывались до них наконец, неизбежно утихомиривало их, уничтожало воинственность. Варвары превращались в ленивцев. Энергичные германцы превращались в сибаритов, а северо-африканцы, свирепые, потому что поколениями вдыхали горячий сухой воздух своих пустынь, добрели. Нечто подобное, кстати, случилось с арабами, завоевавшими Испанию, они создали блистатель­ное искусство, ту же Альгамбру, причудливый дворец, но к дальнейшим походам оказались уже неспособны, потому их че­рез несколько веков выбили из Испании.

Но вернемся к Италии. Ее продолжали завоевывать и в XVIII веке, и даже в XIX веках Франция и Испания, а поз­днее Австрия, пока наконец националистические и демократические силы не объединились с королем Сардинии в такой причудливый союз, что Ющенко, объединившийся с УНА-УНСО осенью 2004 года, кажется в сравнении младенцем. А именно: революционер Джузеппе Гарибальди во главе одной тысячи своих краснорубашечников завоевал Сицилию и Неаполь и посадил на трон короля Сардинии Виктора Эммануила II. О, как должно быть ослепительно выглядели краснорубашечники на сицилийском солнце! Где зреют, тихо покачиваясь на жарком ветру, апельсины, лимоны и фи­ги. А еще, естественно, по всей Италии покачивается под ветром виноград и оливковые деревья. Ну и совершается история.

Мне почему-то не везло. Я все время попадал в Италию зимой. Зимой она тоже очень хороша, но я очень мерз в Риме в 1974-м и потом в Венеции в 1982-м и еще раз в Венеции в 1992-м, все зимой, так уж случалось. Да, у меня там были сногсшибательные приключения, такие сногсшибательные, что я и сейчас не решаюсь поведать обо всех. Может быть, когда-нибудь поведаю.

Но вот что интересно! Красивые страны вызывают желание завоевать их, отобрать, присвоить себе. Просто при­ехать на удивительный, самый поразительный в мире пейзаж таким себе скромным гостем совсем неинтересно. Просто жить и работать в экзотической стране скучно. Нужно для полного удовлетворения участвовать в некоей тревожной и, может быть, запрещенной активности. Тогда и сумерки трагичнее и темнее, и огромные цветы пахнут глубже, и женщины значительны, и вино совсем проникновенного вкуса. Если ты заговорщик, то мир такой значительный! А если ты занимаешься разрешенной деятельностью, турист там либо, ну, рабочий или бизнесмен, то и мир тебе пресен, ты видишь в таком случае только его поверхность.

Большая часть Италии уже испорчена. Там стоят всякие кислотные заводы, как в России, земля бывает лысая и плешивая от деятельности человека, бензозаправки воняют, оливки чахнут, в морях вымирают кальмары. Но все равно, но все же Италия на голову выше России как плошадка для героических подвигов, там хотя бы можно большую часть года передвигаться без во­нючих пальто и гнусных шапок.

Когда человечество сбросит оковы ра­ционального мышления, а оно вот-вот сделает эту революцию против рационализма, то человечеству станет отвратительна экономика, валовый продукт, бла­госостояние, производительность труда. Человечество станет бросаться с кулаками, камнями и палками на прежних кумиров экономики и тем более бизнеса. Толпы россиян, всегда носивших в себе образ Италии и Греции как земель обето­ванных, потихоньку подадутся в те края, эдакими кочующими группами. Они потеснят коренных обитателей и наконец согреются под пламенным солнцем.

Италия долгое время была аграрной страной. (Как, впрочем, и Франция.) Была таковой власть до шестидесятых го­дов XX века. И правильно делала. В слу­чае катаклизма, каким, без сомнения, будет восстание против рационализма, остановятся гнусные заводы и фабрики, зарастут лысые и плешивые куски земли, быстро скроются в зарослях «зеленки» неприятные здания. Италия вновь станет цветушим, благоухающим садом. Раем зеленым. Россия же не станет, она обре­чена морозиться весь отведенный нашей планете срок. Поэтому есть смысл, совер­шив революцию против рационализма, сразу откочевывать в Италию.

Современная цивилизация, основанная на рационализме, унижает человека, подходя к нему как к домашнему жи­вотному. Покровительственно завлекая его экономическими параметрами. Но человек на самом деле существо иррациональное. Им движут эмоции, пере­растающие порою в страсти, гордость, храбрость, своеволие, воинственность, зависть к ближнему и дальнему, желание подчинить себе других. Скоро-скоро человек отвяжется от изгороди рационализ­ма, к которой его, в общем, не так уж давно привязали, и побежит творить черт-те что. При этом получая от удовлетворения своих прихотей наслаждение. При этом сталкиваясь с другими толпами, тоже желающими творить черт-те что. Они не обойдут Италию, но с криками ворвутся туда.

home | up